Конституционный Суд опубликовал Определение № 4-О/2023, в котором разъяснил применение законоположений о недостойных наследниках к лицу, в отношении которого прекращено уголовное дело по нереабилитирующему основанию.

В 2008 г. гражданка О.З. завещала К. принадлежащую ей долю в праве общей собственности на квартиру. При жизни завещателя длительное время К. на основании доверенности распоряжалась денежными средствами на счетах, принадлежащих О.З.

8 апреля 2014 г. на имя О.З. в банке был открыт счет, который был пополнен на 184 тыс. руб. 28 июля того же года К., действуя на основании поддельной доверенности, распорядилась закрыть указанный счет, а денежные средства (с учетом капитализации) перевести на принадлежащий ей счет в банке. Это обстоятельство послужило основанием для возбуждения в отношении К. уголовного дела, которое 2 октября 2020 г. с согласия подсудимой было прекращено судом в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

О.З. умерла 31 июля 2014 г., денежные средства, послужившие предметом хищения, в 2015 г. были возвращены ее сестре – О.Д., унаследовавшей часть имущества умершей по закону. 25 августа 2014 г. О.Д. составила в пользу Веры Петровой завещание.

Впоследствии Вера Петрова обратилась в суд с заявлением о признании гражданки К. недостойным наследником и отстранении ее от наследования. Судом было отказано в удовлетворении данного заявления, после чего она обратилась с заявлением о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам. В обоснование заявления Вера Петрова указала, что уголовное дело в отношении К. по факту совершения мошеннических действий в отношении имущества наследодателя прекращено по нереабилитирующему основанию.

Определением суда апелляционной инстанции было отказано в удовлетворении заявления. Суд пришел к выводу, что прекращение уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования не может – по смыслу ст. 1117 ГК РФ – рассматриваться в качестве доказательства умышленного противоправного деяния, направленного против другого наследника или на увеличение причитающейся доли наследства, и служить основанием для пересмотра судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам. С таким решением согласились кассационный суд общей юрисдикции и ВС РФ.

Суды пришли к выводу о том, что доказательств, подтверждающих совершение К. умышленных противоправных действий, направленных против наследодателя, других наследников, заявительницей не представлено. При рассмотрении заявления о пересмотре состоявшихся судебных постановлений в связи с прекращением уголовного дела в отношении К. суды не сочли данный факт вновь открывшимся обстоятельством по данному делу.

В жалобе в Конституционный Суд Вера Петрова указывала, что абз. 1 п. 1 ст. 1117 ГК РФ противоречит Конституции, поскольку допускает отказ в признании наследника недостойным и отстранении его от наследования, если уголовное дело в отношении такого наследника прекращено по нереабилитирующему основанию. Речь идет о наследнике, совершившем умышленные противоправные действия в отношении имущества потенциального наследодателя при его жизни, о чем наследодатель не узнал.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС отметил, что само по себе конституционное право наследования не порождает у гражданина прав в отношении конкретного наследства – основания возникновения таких прав определяются законом, каковым в настоящее время является Гражданский кодекс РФ, который регламентирует наследование (определения КС РФ от 19 мая 2009 г. № 532-О-О; от 2 июля 2009 г. № 756-О-О и др.).

Ссылаясь на Постановление от 23 декабря 2013 г. № 29-П, Суд указал, что институт наследования призван гарантировать каждому, что приобретенные им при жизни имущество и иные материальные блага после его смерти перейдут к его наследникам либо согласно его воле как наследодателя, либо, если он ее не выразит, согласно указанию закона, которое в данном случае презюмируется соответствующим личной воле наследодателя. Обеспечение реализации воли наследодателя, который определенным образом распорядился своим имуществом при жизни либо положился на законодательную регламентацию права наследования, является одной из важнейших задач правового регулирования наследственных отношений, равно как и обеспечение права наследников на получение причитающегося им наследства по завещанию либо по закону, пояснил КС.

В определении подчеркивается, что правовое регулирование наследственных отношений предполагает закрепление в соответствующих нормах права особого порядка приобретения правового статуса наследника. Этот порядок не только служит частным интересам (интересам наследодателя и наследников), но и опосредует интересы публичные, в том числе предупреждение неправомерных действий, направленных на приобретение лицом такого статуса в обход установленного порядка. Именно в целях обеспечения соблюдения этого порядка наряду с другими правовыми средствами ст. 1117 ГК РФ предусмотрен институт недостойных наследников.

Как отметил КС, оспариваемая норма, находясь в системной связи с положениями ст. 10 ГК РФ, предусматривающей запрет злоупотребления правом в любых формах, предполагает, что наследник лишен возможности действовать вопреки закрепленному порядку призвания к наследованию и в ущерб правам иных наследников и тем самым извлекать преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения.

«При этом п. 1 ст. 1117 ГК РФ, предусматривая, что умышленное противоправное действие против свободы завещания и свободы наследования должно быть подтверждено в судебном порядке, по своему буквальному смыслу не ограничивает такое действие исключительно понятием преступления, а возможность установления сведений о его предполагаемом совершении – лишь вступившим в законную силу приговором суда», – разъяснил Суд. Он обратил внимание, что основной функцией института недостойных наследников является справедливое разрешение конкуренции притязаний на наследство исходя из общего правила недопустимости извлечения преимуществ из своего недобросовестного поведения.

Изучив представленные судебные постановления и дополнительно полученные по запросу материалы, Конституционный Суд пришел к выводу, что оспариваемая норма сама по себе не может расцениваться как нарушающая в обозначенном в жалобе аспекте конституционные права заявительницы, в деле с участием которой суды установили, что денежными средствами на счете наследодателя распорядилась К., действуя по доверенности, а другие счета на имя О.З. открыты неуполномоченным лицом.

Все действия со счетами, открытыми на имя О.З., совершены при ее жизни и не могли способствовать увеличению доли наследства, причитающейся по завещанию К., поскольку все незавещанное имущество перешло к наследнику по закону, резюмировал Суд. При этом он напомнил, что установление и оценка фактических обстоятельств, имеющих значение для разрешения конкретного дела с участием заявительницы, равно как и проверка правильности применения оспариваемой нормы, не относятся к его компетенции.

Источник: advgazeta.ru